В серии работ "Тишина внутри" я исследую женственность как пространство внутреннего уединения, созерцания и глубины. Через минималистичные черные линии и прозрачность оргстекла создавая образы, которые становятся проводниками в мир тишины и самопознания. Фрагменты фатина добавляют многослойность, подчеркивая тонкие грани между внешним и внутренним.
Здесь внешняя легкость и чувственность сочетаются с внутренней силой и гармонией. Каждая работа — это приглашение к диалогу с собой, к поиску отражения собственных эмоций и состояний. Я предлагаю зрителю остановиться, заглянуть вглубь и увидеть в этих образах не только женственность, но и универсальные темы уединения, свободы и внутреннего покоя.
Обнаженная девушка, сидящая на коленях, — это визуализация внутреннего ритуала. Ее поза — не поза, а воплощение тишины: мышцы расслаблены, дыхание синхронизировано с пульсом пространства. Черные линии здесь — не контуры тела, а границы медитации, где внешнее растворяется в прозрачности оргстекла. Фатин, добавленный фрагментарно, становится метафорой тонкой завесы между миром и внутренним святилищем. Это не эстетизация наготы, а исследование того, как обнаженность превращается в язык абсолютной искренности, а уединение — в форму диалога с вечностью.
ПРОВОКАЦИОННАЯ ЕСТЕСТВЕННОСТЬ
98 000
р.
Добавить в корзину
Оргстекло, акрил, фатин.
Девушка в широкополой шляпе — это символ самодостаточности, где свобода становится формой молчания. Ее улыбка — не вызов, а согласие с собой, а глубокое декольте — не провокация, а естественность. Черные линии, лаконичные и графичные, рисуют не тело, а состояние: спокойствие, которое не требует доказательств. Прозрачность оргстекла и полупрозрачный фатин создают эффект двойной экспозиции: зритель видит одновременно и ее, и свое отражение, сливающееся с фоном. Это не портрет, а медитация на тему: «Я есть — и этого достаточно».
ИЛЛЮЗИЯ ДОСТУПНОСТИ
62 000
р.
Добавить в корзину
Оргстекло, акрил, фатин.
Девушка в чулках и фате, стоящая спиной, — это диалог между откровенностью и тайной. Ее поза — не кокетство, а декларация: «Я владею своим телом, даже когда вы видите лишь его часть». Черная фата — не символ скрытности, а метафора границы, которую зритель не может пересечь. Резкие линии подчеркивают изгибы, но не детализируют их, оставляя пространство для воображения. Прозрачность оргстекла и фатин создают слои, словно напоминая: чувственность — это не поверхность, а глубина, где даже молчание звучит громче слов.